Политика равных прав и равных возможностей (на примере США)

Радикальные изменения тендерной политики западных стран начинаются в 60-е годы под влиянием второй волны женского движения. Создание действенного государственного механизма по обеспечению равных прав и равных возможностей обеспечило существенное повышение статуса женщин во всех сферах жизнедеятельности. За последние тридцать лет в Соединенных Штатах, как и в Западной Европе, осуществилась революционная по своим последствиям социокультурная трансформация общества. Говорить об окончательном искоренении дискриминационных практик, утверждавшихся в течение столетий, конечно, не приходится. Тем не менее, принципы равноправия и ценности женской эмансипации стали неотъемлемым элементом гендерной политика США. В 60—70-е годы на первом этапе стратегия по обеспечению формально-правового принципа равных прав приводит к утверждению «гендерно-нейтральной» практики. Далее, в 80—90-е годы переход к стратегии равных возможностей утверждает «гендерно-чувствительную» политику «позитивных действий» (affirmative action) и специальных прав женщин. Основные этапы эволюции этой политики оказываются тесно связанными с двумя ведущими течениями женского движения США: либерального «движения за права женщин» и «радикального освободительного движения».

В 60—70-е годы в центре феминистского либерального дискурса оказалась проблема законодательной дискриминации женщин и формирования антидискриминационных политических принципов. Ключевыми понятиями этого дискурса становится дихотомия «равное» (одинаковое) и «различное». Поскольку в течение 60-х годов возрождающееся женское движение США находилось в тени уже достигшего своего массового размаха движения за гражданские права черных американцев, то стратегия и тактика борьбы с дискриминацией по признаку пола во многом определялась рамками дебатов по расовой проблеме.

В американской юриспруденции, в отличие от многих западных систем, существовала концепция, призванная оправдать правовое неравенство по признаку расы и пола. Базовое понимание права в демократическом государстве предполагает применение одинаковых стандартов ко всем лицам без исключения. Правовая доктрина, сформулированная Верховным Судом в США в конце XIX в., давала разъяснение этого принципа. Законным, с точки зрения Конституции США, считалось одинаковое «обращение с лицами, находящимися в одинаковом положении». Соответственно, дискриминационной могла быть признана только практика «неодинакового обращения с людьми, находящимися в одинаковом положении». Судебная доктрина получила официальное название «раздельное, но равное» обращение. Отсутствие у граждан женского пола одинаковых с мужчинами прав не противоречит принципам американского правового государства, так как мужчины и женщины находятся в неодинаковом положении по своей природе. Суды всех инстанций получили юридическое обоснование отказа в принятии исков по дискриминации по признаку расы и пола. Как и в большинстве стран мира, в Соединенных Штатах женщинам было отказано в возможности иметь свое дело, брать кредиты в банке, поступать в профессиональные школы права, теологии, бизнеса, заниматься определенными профессиями, например, адвокатской практикой. В силу системы прецедентного права постановления Верховного Суда США имели статус закона. В 1873 г. суд вынес обоснование конституционности законодательного запрета женщинам заниматься адвокатской практикой. В отличие от европейских стран, США представляли уникальный случай четкого правового закрепления патриархальных практик. «Естественные биологические различия, — говорилось в решении, — делают женщин неприспособленными для определенных профессий в гражданской жизни. Их главной сферой деятельности остается хозяйство и материнство. Мужчина является покровителем и защитником жен и матерей, в том числе будущих, от неженственной работы». Таким образом, дискриминация по половому признаку на основании принципа «различного обращения» или «дифференцированного гражданства» непротиворечивым способом вписывались в американскую систему ценностей, среди которых идея равенства занимала центральное место.

1.Механизм гендерной политики равноправия.

Верховный Суд опроверг доктрину «раздельного, но равного обращения» в середине 50-х годов в решении по поводу сегрегации в сфере образования, заявив, что раздельное обучение по признаку расы не может быть равным. Вслед за сторонниками движения за гражданские права черных, либеральные феминистки сформулировали свою принципиальную позицию. Любое упоминание о различиях неизбежно ведет как к расизму, так и сексиз-му. Отмена «различного» правового стандарта приведет к достижению социального равенства женщин и мужчин. Именно эта задача была сформулирована в качестве основной в программе Национальной организации женщин (НОЖ). Созданная в 1966 г. под руководством Бетти Фридан, автора знаменитой «Мистики женственности», эта организация превратилась в самую массовую и влиятельную «группу интересов». В 1963 г. одновременно с изданием книги Б. Фридан появляется первый правительственный документ, анализирующий положение женщин в американском обществе. Документ стал результатом работы Президентской Комиссии по статусу женщин, функционирующей по указу президента Дж. Кеннеди. В Комиссию вошли представители профсоюзов, женских организаций и Женского Бюро при Министерстве труда. В заключительном докладе Комиссии, несмотря на оговорки относительно приоритета соблюдения «естественных женских ролей», признавалось существование в США дискриминации по признаку пола. Далее в рекомендациях Комиссии указывалось, что для формирования антидискриминационной политики следует соблюдать демократические принципы равных возможностей, прежде всего в сфере трудовой практики, отказавшись от «специального обращения в отношении женщин». Первым следствием рекомендаций стало распоряжение президента Кеннеди о найме женщин на гражданскую службу с условием их профессионального продвижения «единственно на основе способностей удовлетворять требованиям рабочего места безотносительно внешних различий».

В США не было принято специального антидискриминационного законодательного акта, как во многих европейских странах. Начиная с 20-х годов усилия сторонников женского равноправия были направлены на внесение изменений в Конституцию. Принятие поправки к Конституции, гарантирующей равные права женщин и мужчин, должно было обеспечить юридическую основу для искоренения дискриминационных практик. Поправка о равных правах (ПРП), сформулированная еще в 1923 г., была принята обеими палатами американского Конгресса в 1972 г. Активистки либерального крыла женского движения США восприняли это решение как самую крупную победу. Под их давлением Конгресс определил довольно значительный десятилетний период для ратификации поправки легислатурами штатов. Но ПРП, не получив к окончанию этого срока необходимых голосов поддержки со стороны штатов, не стала частью американской Конституции.

В этой ситуации оказалась успешной стратегия параллельного продвижения в Конгресс законов, запрещающих дискриминацию в отдельных сферах жизнедеятельности. С середины 60-х годов работа женского лобби в Сенате и Палате представителей выдвигается как одна из ведущих тактических линий НОЖ и других либеральных организаций. Сила и влияние массового женского движения в сочетании с четко продуманными эффективными средствами стали первым важнейшим фактором, обеспечившим реформирование тендерной системы США. Вторым фактором явилось создание действенного государственного механизма, обеспечивающего политику равноправия. В этом механизме были задействованы все три ветви власти. Законодательная деятельность федерального Конгресса и легислатур штатов в 60-70-е годы обеспечила необходимую правовую основу для искоренения дискриминации из всех сфер экономической и социальной жизни. Антидискриминационные законы были подкреплены созданием специальных структур исполнительной власти, отвечающих за утверждение на практике принципов тендерного равенства. Административное регулирование и использование финансовых рычагов правительства переломило ситуацию не только в государственных учреждениях, но и в частном бизнесе. Вновь созданные структуры исполнительной власти распадались на две основные категории. Первые, создаваемые в соответствии с законами, были призваны контролировать и регулировать трудовые практики в сфере занятости. Вторые, учреждаемые по президентским указам, осуществляли программы «позитивных действий».

Наконец, третьей составляющей частью механизма стала деятельность судов всех уровней по рассмотрению исков, связанных с дискриминацией. Ведущая роль в структуре этой ветви власти принадлежала Верховному Суду. Внутренняя политика США традиционно регулируется законодательством штатов. Поэтому постановления Верховного Суда, признававшие неконституционность законов, имевших дискриминационные элементы, обеспечили целостное реформирование правовой системы Америки. Другим существенным фактором политики равноправия оказалась судебная практика судов низших инстанций. Обычно суды определяли значительные суммы материальной компенсации за возмещение морального ущерба от дискриминации. Предъявление судебных исков становится одним из основных методов борьбы женских организаций. Помимо этого, в 60-е годы активистки женского движения сосредоточили свои усилия на лоббировании антидискриминационных законов.

2.Равноправие в сфере занятости

Закон 1963 г. о равной оплате за равный труд стал первым в американской истории юридическим актом, ограничивающим дискриминацию по признаку пола со стороны работодателей. Согласно ему, наниматель обязан «одинаково оплачивать труд мужчин и женщин при выполнении ими сопоставимой работы, требующей равной квалификации, опыта, усилий, ответственности и выполненной в равных рабочих условиях». Этот законопроект, находившийся в Конгрессе еще с довоенных времен, был проведен в жизнь во многом под влиянием деятельности и рекомендаций Президентской Комиссии по статусу женщин.

Юридическая база для ликвидации неравенства в сфере занятости была заложена Законом о гражданских правах 1964 г. Раздел 7 давал определение «незаконной трудовой практики», которое стало основанием для предъявления судебных исков работодателям. С середины 60-х годов женские организации, развернув национальную кампанию по отстаиванию прав женщин в судах, смогли достаточно эффективно использовать четкие правовые нормы Закона 1964 г. Частные компании преследовались за нарушение законов в случае «отказа в найме, увольнения и иных действий, направленных на дискриминацию лица в отношении оплаты, продолжительности и условий работы по признаку пола». Через несколько лет в закон были внесены дополнения, распространяющие его действие на федеральные, штатные и местные учреждения и образовательные институты.

Закон 1964 г. предусматривал использование аппарата исполнительной власти для воплощения на практике антидискриминационной политики занятости. С этой целью была образована специальная Комиссия по обеспечению равных возможностей при найме. По закону Комиссия имела полномочия не только контролировать исполнение законов, но и служить третейским судьей в досудебном разрешении конфликтов наемных работников и работодателей. Уже во второй половине 60-х годов Комиссия оказалась завалена десятками тысяч жалоб на незаконную практику в сфере занятости. Комиссия разработала инструкции, дающие более детальное определение дискриминации по признаку пола. Эти инструкции облегчали процедуру представления исков в суд. В положения Комиссии было записано, что «отказ принять на работу женщин по признаку пола, исходя из стереотипной практики, предпочтения и предложений относительно сравнительных характеристик полов, считаются дискриминационными. Кроме того, признано незаконным при найме различать работу на «мужскую» и «женскую», давать рекламу о наличии вакантных мест «только мужчины» или «только женщины», лишать возможности получить работу из-за беременности или рождения ребенка. Все эти действия подпадают под нарушение «Раздела 7″». По примеру федеральной политики административное регулирование дополняет реформирование законодательства штатов. В 1967 г. правительство США принимает постановление, в соответствии с которым оно может расторгнуть контракт на федеральный заказ с фирмой, практикующей нарушение прав женщин.

Вслед за реформированием трудовой практики законодатели в течение 70-х годов радикально пересмотрели все правовые нормы, создававшие барьеры для равноправного участия женщин в предпринимательской сфере. В первую очередь, как и в европейских странах, американские законы должны были ликвидировать многочисленные условия и ограничения при получении банковских кредитов женщинами. Вслед за возможностью брать кредиты американки получили возможность открывать пенсионные счета в банке и зарабатывать собственную пенсию. В 1968 г. вступил в силу закон о равенстве в жилищном строительстве. В нем содержались четко сформулированные положения о том, что любое использование полового признака в качестве основы для ущемления или ограничения прав при покупке, продаже, аренде или кредитовании жилья является незаконным и подлежит судебному пересмотру.

3.Право на образование

Право на получение одинакового с мужчинами профессионального образования рассматривалось в феминизме как базовое условие женской эмансипации. Организованное женское движение первой волны отстаивало требование доступа к высшему образованию в качестве приоритетной задачи наряду с избирательным правом. Американским феминисткам приходилось отстаивать это право в рамках легитимного дискурса «раздельного, но равного обращения». Более ста лет длились в США публичные дебаты на тему «Зачем образовывать женщин?» Патриархатный ответ на этот вопрос непротиворечивым образом вписывался в систему ценностей американской демократии. Образовывать женщин следовало только в той степени, в какой это соответствовало выполнению ими «гражданской обязанности». Общественное признание женщины получают за свою особую роль носителей моральных ценностей и воспитателей подрастающего поколения. Большинство женщин осознает свою миссию. Поэтому почти полное отсутствие врачей и университетских профессоров среди женщин объясняется тем, что они сами предпочитают быть только медсестрами и учительницами. Этот аргумент XIX в. был характерен и для послевоенных консерваторов. Восстановление ценностей «естественного» предназначения, утраченных в периед активного вовлечения женщин в военное производство, стало частью консервативной политики 50-х годов. Ведущее место в тендерной пропаганде стал занимать концепт «республиканского материнства». «Единственной великой обязанностью женщин как граждан Америки является оказание морального влияния на своих мужей и сыновей» — так озвучил эту идею кандидат в президенты от республиканской партии Эдлай Стивенсон в середине 50-х годов. Поскольку «некоторые виды образования могут ослабить физическое здоровье будущих матерей», то отсутствие у женщин доступа ко многим сферам образования никоим образом не нарушает их особых, отличных от мужчин, гражданских прав.

Президентская Комиссия по статусу женщин, провозгласив необходимость соблюдения «естественных прав» женщин на «реализацию своего интеллектуала и профессионального потенциала», тем не менее, осталась верна конвенциональной тендерной идеологии. «Получение женщинами образования с целью самореализации должно быть направлено, — как говорилось в заключительном докладе комиссии, — на выполнение обязанностей по отношению к семье, дому и общине, на обеспечение помощи, вдохновения и сотрудничества своему мужу и детям».

Феминистки второй волны поставили проблему образования в рамки нового дискурса женских прав. В 60-е годы американские университеты, колледжи и профессиональные школы, являвшиеся частными образовательными институтами, формально не имели прямых запретов на прием девушек. Вместе с тем, в инженерных школах, школах бизнеса, права и медицины доля женщин не превышала 15%. В 1965 г. среди 435 профессоров гуманитарных отделений Гарвардского университета не было ни одной женщины.

Лоббистские усилия феминисток увенчались успехом в 1972 г., когда Конгресс принял Поправку к закону о высшем образовании. «Никто не может быть объектом дискриминации по признаку пола во всех образовательных учреждениях и программах, имеющих федеральную финансовую помощь». На основании этого закона женские организации могли теперь поддержать любые индивидуальные иски по поводу отказа в приеме в университет. Феминистскому лобби в Конгрессе не удалось добиться внесения в закон положения о запрете сексизма в содержании учебных программ и обучающих материалах. Противодействующее женским организациям издательское лобби апеллировали к соблюдению Первой поправки к Конституции о свободе печати.

В течение 70-х годов по мере утверждения практик тендерного равноправия в университетах феминистки вносили новые поправки, призванные усилить юридическую основу искоренения дискриминации. Реформа образовательной системы страны стала одной из приоритетных национальных задач в эпоху НТР. С середины 60-х годов Конгресс ежегодно увеличивал бюджетные ассигнования на образование. Поправка 1976 г. к Закону о профессиональном образовании обязывала штаты, получающие финансирование на осуществление образовательной реформы, «направлять часть средств на специальные программы по ликвидации дискриминации, вызываемой сексистскими предрассудками и стереотипами». Для усиления антидискриминационных поправок в Министерстве образования был создан Отдел Гражданских Прав, в который стекались жалобы от студентов и преподавателей на нарушение законов. Угроза потери федерального финансирования заставляла образовательные учреждения постепенно менять свою политику. Дополнения в Разделе 9 требовали от университетских властей осуществлять контроль за соблюдением баланса в представлении финансовой поддержки и других ресурсов для занятий спортом студентов обоих полов. Антидискриминационная практика 70-х годов радикальным образом изменила ситуацию с соблюдением прав женщин на образование. В 1976 г. доля студенток, обучающихся в самых престижных высших учебных заведениях — профессиональных школах права, бизнеса и медицины, увеличилась за десять лет в два раза и составляла в 1986 г. 45%.

4. «Позитивные действия» или гендерно-чувствительная политика

По мере реформирования тендерной политики активистки женского движения убедились в недостаточности законодательных и судебных усилий по запрету дискриминации. Вслед за сторонниками гражданских прав афро-американцев, они утверждали, что сексизм, как и расизм, укоренившись как в социальных институтах, так и в повседневных социокультурных практиках, может быть преодолен только с помощью конструктивных позитивных мер, компенсирующих существующую несправедливость.

Официально программа «позитивных действий» (affirmative action) берет свое начало с подписания в 1965 г. Л. Джонсоном Президентского Указа, обязывающего фирмы, имеющие контракты от федерального правительства, «осуществлять позитивные действия по обеспечению принципа равного обращения со всеми работниками независимо от их расы, цвета кожи, религии или национального происхождения через два года». Под напором объединенной коалиции женских организаций президент включает в новый указ категорию «пол».

Обычно программы имели свои конкретные планы и график их осуществления для каждой кампании. Организация могла поставить целью довести постепенно количество женщин среди менеджеров среднего звена до 50% в течение 15 лет. Квоты с их абсолютными цифрами не были характерны для этих программ. Речь шла о том, чтобы женщины, получившие образование и обучение по какой-либо специальности, были пропорционально представлены на руководящих постах.

Единые правила при трудоустройстве были разработаны в 1978 г. Комиссией по равным возможностям, Министерством труда и Комиссией по гражданской службе. Эти правила определяли «позитивные действия» как двухступенчатую процедуру. На первой стадии рабочая сила анализировалась с точки зрения ее тендерного, этнического и расового состава. Одновременно анализировалась процедура приема на работу. Если обнаруживался источник исключения определенных групп, то в действие должна была вступать вторая стадия процедуры, требующая ограничения или отмены этих практик исключения. Формы и методы осуществления новых практик были достаточно разнообразны: среди них — подбор персонала из особых групп (targeted recruitment); обучение программам профессионального роста (career advancement training). По примеру университетов Беркли и Стэнфорда особое внимание уделялось созданию специальных фондов для профессионального продвижения женщин и меньшинств, а также для предоставления информации о трудоустройстве. Специальные программы переобучения восполняли недостаток навыков и умений, необходимых для данной работы. Использование новых, нетрадиционных критериев при отборе персонала не только решало задачу разрушения системы предрассудков, но и вносило новые ценности и разнообразие, обновляло корпоративную культуру.

Проблема легитимности «позитивных действий» в политическом дискурсе концентрируется вокруг понятия «справедливость». В общественных дебатах ей противопоставляется менее противоречивая концепция «равных возможностей». Целью последней политики, так же, как и первой, объявляется уничтожение дискриминации на рабочем месте на основе групповых характеристик. Но в отличие от первой, политика «равных возможностей» сконструирована как гендерно-нейтральная. Как указывают ее сторонники, она направлена на то, чтобы предприниматели и институты не могли ущемлять интересы граждан и права на основе их принадлежности к какой-либо группе, т. е. фактически игнорировали тендерные или расовые характеристики при приеме на работу или продвижении по службе. Эта идея вписывалась в систему ценностей либерально настроенных американцев.

Их оппоненты усматривали нелогичность «позитивных действий» в том, что они фактически закрепляли групповые отличия во имя снятия ограничений в доступе к ресурсам на основе этих отличий. В ответ сторонники программ доказывали невозможность покончить с дискриминацией, только реагируя на ее конкретные проявления, поскольку «реактивная политика» возлагает всю ответственность за борьбу с незаконной трудовой практикой на саму жертву. Игнорирование структурной, косвенной дискриминации закрепляет миф о равных, одинаковых возможностях мужчин и женщин в сфере образования и трудоустройства. Простого запрещения принимать во внимание тендерные характеристики для решения проблемы справедливости не достаточно. «Позитивные действия», являясь превентивной программой, имеют дело с проблемой на социальном, а не на индивидуальном уровне, и поэтому позволяют искоренять скрытые, невидимые, неосознанные механизмы воспроизводства дискриминации. «Нет большей несправедливости, чем реагировать одинаково на радикально различные ситуации». Обращаться с людьми как с равными не означает обращаться с ними одинаково. Именно «одинаковое» обращение (понимаемое как равное) вело, по мнению авторов новой политики, к закреплению тендерного неравенства. Например, отсутствие системы детских садов, программ по защите от сексуальных домогательств по-разному влияют на работников мужского и женского пола. На конкурентоспособность женщин оказывают воздействие скрытые структурные барьеры. Антидискриминационное законодательство не способно противостоять фактору неформальных социальных связей «мужских клубов». Только целенаправленное перераспределение ресурсов может утвердить принцип справедливости.

С целью обеспечения равных возможностей с учетом существовавших групповых различий государство считало необходимым задействовать материальные и административные ресурсы и тем самым оказывать давление на сферу частного бизнеса. Новая сеть учреждений и институтов исполнительной власти на уровне штатов переходила от контроля за соблюдением антидискриминационных законов к утверждению сверху новых радикальных практик повышения статуса женщин. «Позитивные действия» с помощью механизма федерального финансирования создавали режим наибольшего благоприятствования для женщин во всех сферах жизнедеятельности. Университеты, претендующие на гранты и субсидии от федеральных органов власти, были обязаны предоставлять определенные льготы при поступлении и выделять стипендии, в первую очередь, женщинам. Научно-технические федеральные агентства и фонды создавали специальные подразделения и программы, нацеленные на профессиональное продвижение женщин, особенно в традиционно «мужских» отраслях науки. Государственная поддержка обеспечила радикальный рост женского предпринимательства в малом и среднем бизнесе.

Позитивные действия, таким образом, были направлены на ликвидацию структурных препятствий в сфере занятости и образования, мешающих повышению статуса женщин. Государство обеспечивало повышение конкурентоспособности дискриминируемых групп. Вторым направлением нового этапа тендерной политики становится проблема государственных гарантий особых, «специальных прав» женщин.

5.Проблема «специальных прав» женщин

В европейских странах с их традициями социал-реформизма гендер-но-чувствительная политика «равенства с учетом различий» органичным образом вписывалась в легитимный дискурс «государства всеобщего благоденствия». В рамках этого дискурса тендерное равенство означало, что различия (непохожести, неодинаковости) между мужчинами и женщинами не должны вести к неодинаковости их социально-экономического статуса. Поэтому политика равных прав должна дополняться специальными программами государства по улучшению статуса женщин и удовлетворению их специфических потребностей.

В Соединенных Штатах в силу отсутствия социал-демократических традиций, с одной стороны, и традиционного неприятия государственного вмешательства, с другой, сопротивление социальной политике оказывалось более значительным. Оппоненты настаивали на том, что любое «различие» в обращении с женщинами ведет к закреплению их социальной маргинальности и психологическому комплексу неполноценности. Американские и европейские сторонники новой гендерно-чувствительной стратегии доказывали, что «дифференцированное обращение» является справедливой компенсацией за слишком резкие различия и, в конечном итоге, минимизирует социальные последствия этих различий. Поэтому помимо «позитивных» мер «государство всеобщего благоденствия» должно разделить с женщиной ответственность и бремя обязанностей по рождению и воспитанию детей.

Общественные дебаты по законодательству, связанному с государственным вмешательством в частную сферу жизни, оказались не менее ожесточенными, чем по программам «позитивных действий». Новые принципы реформирования тендерной системы вызвали, в первую очередь, дискуссии и расколы в самом женском движении. Первый раскол обозначился еще раньше, с появлением в середине 70-х годов радикального «освободительного» течения в американском феминизме. Отказавшись от либеральной концепции и практики нивелирования различии между полами, группы по «освобождению женского сознания» сделали различие между полами предметом гордости и основой новых философских концепций. Помимо этого радикальные феминистки вторглись в закрытое для публичных обсуждений пространство частной жизни. Их новый лозунг «личное есть политическое» был нацелен как на изменение самосознания самих женщин, так и на трансформацию феминистского дискурса женских прав и женских практик. Стремление нивелировать межполовые различия в политике либерального феминизма фактически работало против женщин, не решая многих насущных проблем. Уязвимость гендерно-нейтрального подхода стала линией второго раскола внутри либерального крыла феминизма. Этот раскол обозначила новая книга Б. Фридан «Вторая стадия» (1981). Формально-правовое равенство не решило проблему женской самореализации. После активного вовлечения в общественную сферу занятости женщины столкнулись с трудностями совмещения профессиональной и семейной роли. Поэтому новым этапом политики, по мнению Фридан, должны стать государственные меры, отвечающие специфическим интересам женщины-матери. Соратницы по НОЖ обвинили Фридан в отступлении от идей либерального эгалитаризма.

В начале 80-х годов гендерно-нейтральная стратегия либерального феминизма стала объектом критики со стороны представителей нового течения — «цветного феминизма». Игнорирование внутригрупповых различий между женщинами, отрицание значимости категорий «раса, этничность и класс» в реформировании тендерной системы вело, по их мнению, к закреплению низкого статуса отдельных групп женщин. Как либеральный феминизм, так и первый этап политики позитивных действий оказались ориентированными исключительно на интересы одной группы женщин — белых образованных американок среднего класса. Ярким примером негативных последствий применения гендерно-нейтрального подхода стало законодательство о разводе. Традиции обычного права с концепцией семьи как «единого юридического лица» устанавливали единоличную юридическую ответственность мужа за жену и детей и лишали женщин права подавать на развод и требовать опеки над ребенком. В законодательстве большинства штатов основанием для расторжения брака служило доказательство «вины» одной из сторон. Только аморальное поведение могло убедить судей прервать «святые узы». Либерализация законов о разводе в 60-е годы привела к тому, что «виновная» сторона теперь отсутствовала, и судьи просто констатировали конец брака. «Одинаковые» права означали введение принципа «одинаковой» ответственности бывших супругов по опеке над детьми. Мужчина освобождался от значительной суммы, алиментов на содержание детей, разделив теперь эти выплаты с женой. Формально он наравне с женой мог претендовать на проживание ребенка с отцом, но фактически в подавляющем большинстве случаев ребенок оставался с матерью. Традиционная доктрина «раздельного, но равного обращения» ранее обязывала судей возлагать ответственность за содержание жены и детей на бывшего мужа, вплоть до ее нового замужества. Новые гендерно-нейтраль-ные нормы обязывали женщин самостоятельно заботиться о своем материальном благополучии после распада семьи. Теперь, если жена была домохозяйкой, бывший муж выплачивал алименты только в течение определенного периода времени, когда она обязана была найти работу. В соответствии с новой доктриной закон не мог принимать во внимание реальную ситуацию женщин, утративших или не имевших профессиональной квалификации в связи с выполнением ею материнских и домашних обязанностей. Собственность, не оговоренная в брачном контракте, в большинстве случаев доставалась мужу, поскольку раздел осуществлялся по принципу равного вклада в ее создание. В подавляющем большинстве дети оставались под опекой матери, в результате чего, по данным статистики, экономический статус разведенных женщин с детьми ухудшался, в среднем, на 70%, а материальное благополучие разведенных мужчин улучшалось на 40%.

В рамках гендерно-ориентированной политики обеспечение специальных прав женщин концентрировалось вокруг проблемы предоставления отпуска по беременности и рождению ребенка, государственной поддержки системы детских учреждений, защиты от порнографии и насилия на улицах и в семье, от сексуальных домогательств на рабочем месте. Приход к власти неоконсерваторов в начале 80-х годов чрезвычайно осложнил формирование новой тендерной политики. Республиканская риторика «ограничения государственного вмешательства в социальную сферу» становилась удобным аргументом блокирования законопроектов, связанных со специфическими интересами женщин. Законопроект, обязывающий работодателей предоставлять неоплачиваемый отпуск для родителей по уходу за детьми, натолкнулся в 1991 г. на президентское вето Дж. Буша, который счел эту меру обременительной для бизнеса. Эта же судьба постигла федеральную законодательную инициативу по сохранению рабочего места и предоставлению неоплачиваемого отпуска в связи с беременностью и рождением ребенка. К концу 90-х годов только несколько штатов в США приняли подобные законы. На федеральном уровне также не удалось принять закон, обязывающий включать медицинские расходы по рождению ребенка в общественные фонды страхования наемных работников. Легализация Верховным Судом США в 1973 г. права американок на медицинский аборт при беременности сроком до трех месяцев не гарантировала финансирования подобных операций за счет федеральных программ страхования. Для малообеспеченных женщин формальное право остается трудноосуществимым. В итоге их жизнь подвергается риску в случае нелегальной, дешевой операции. Общий объем специальных выплат в США оставался значительно ниже европейского уровня. Даже в рамках «государства всеобщего благоденствия» программы вспомоществования одиноким матерям, семьям с низким уровнем дохода и государственной поддаржки, общественной системы детских садов всегда вызывали сопротивление в Конгрессе.

Федеральное правительство пыталось восполнить недостаток законодательных мер по социальным льготам работающим женщинам в программах «позитивных действий». Оно обязывало работодателей обеспечивать своих сотрудников детскими учреждениями. Эффективным рычагом в осуществлении этих мер стало предоставление налоговых льгот фирмам, развивавшим социальную инфраструктуру.

Успешной оказалась феминистская тактика лоббирования специальных законов, гарантирующих личную безопасность женщинам. Реформирование уголовного законодательства обеспечило процедуру судебного преследования и ужесточило наказание за изнасилования. В традициях обычного права насилие против женщин рассматривалось исключительно как «преступление против целомудрия» в рамках нарушения прав собственности мужа или отца. Включение права на свободу от насилия, в том числе от насилия внутри семьи, в дискурс гражданских прав женщин, радикальным образом изменил ситуацию. Преступления этого рода рассматриваются как нарушение базовых конституционных прав личности, подрывающие основы демократического государства. Сексуальные домогательства на рабочем месте по новому законодательству 80—90-х годов рассматриваются как нарушение трудовых прав работников. Комиссия по равным возможностям при трудоустройстве осуществляет контроль над исполнением законов и обеспечивает продвижение судебных исков.

Многие задачи, поставленные новым этапом тендерной политики, остались нерешенными. Переход от антидискриминационной политики индивидуального равноправия к стратегиям равенства прав и возможностей женщин и мужчин с учетом различий требует усилий по перестройке всей тендерной системы американского общества, включая тендерную культуру и повседневные практики.