Организация и дезорганизация как механизм социальных изменений.
В предыдущем параграфе проблема соотношения процессов организации и дезорганизации была рассмотрена вне контекста развития, для систем, ориентирующихся на поддержание внутреннего гомеостатического порядка. Основная функция всякого гомеостатического механизма состоит в поддержании устойчивости определенных параметров в условиях вариативности факторов, которые могут нарушить эту устойчивость. Следовательно, функция действующих в рамках гомеостазиса компенсаторных механизмов состоит в том, чтобы свести к минимуму нежелательные воздействия, нейтрализовать их воздействие на систему. Функционирование системы, опирающейся на собственные ресурсы, предполагает относительную закрытость от влияния внешней среды. Но, как известно, сущностной характеристикой сложноорганизованных систем (к их разряду, в первую очередь, относятся природные и социальные) является их открытость как условие развития, эволюции.
На первый взгляд кажется, что всякое развитие осуществляется только на основе преемственности, поскольку оно всегда детерминируется своими прошлыми этапами. Никакое развитие невозможно без механизма обратной связи, без эталонов и норм, существование которых создает направленность развития. Тем не менее, развитие непрерывно выходит за рамки своего прошлого, и каждая следующая стадия качественно отличается от предыдущей. Закономерности развития открытых систем принципиально отличаются от систем функционирующих: «Развитие есть не просто самораскрытие объекта, актуализация уже заложенных в нем потенций, а такая смена состояний, в основе которой лежит невозможность по тем или иным причинам сохранения существующих форм функционирования, здесь объект как бы оказывается вынужденным выйти на иной уровень функционирования, прежде недоступный и невозможный для него, а условием такого выхода является изменение объекта».
Ключевое слово в определении сущности процесса развития — «изменение». А любое изменение непременно содержит в себе момент дезорганизации. Эволюция живой и неживой природы дает нам яркое свидетельство вездесущности процессов организации и дезорганизации. По А.Богданову, эти процессы, взаимодополняясь, стихийно организуют мир: «положительный подбор», усложняя формы, увели-чивая разнородность бытия, доставляет для него материал, все более возрастающий; «отрицательный подбор», упрощая этот мате-риал, устраняя из него все непрочное, нестройное, противоречи-вое, внося в его связи односторонность и согласованность, при-водит этот материал в порядок, вносит в него систематизацию».
Энтропийный парадокс
Методологические принципы классической общенаучной парадигмы, в рамках которой организация и дезорганизация рассматриваются как взаимоисключающие явления, обнаружили свою несостоятельность уже с появлением в 19 веке идей биологического эволюционизма. Напомним, что в термодинамике принцип Карно-Клаузиуса формулируется как закон неизбежной дезорганизации существующей структуры. Состояние закрытой системы, находящейся без подпитки внешней энергией характеризовалось ростом энтропии. По мере роста энтропии разнообразие высокоорганизованных структур нивелируется, уступая место однородным структурам, гомеостатическому равновесию. Термодинамическая теория в данном прочтении представляла модель мира, тяготеющего в своей эволюции к тотальной деградации, упрощению, хаосу. Биологический эволюционизм, напротив, направленность эволюционного развития характеризовал через усложнение организационных форм, наращивание разнообразия и дифференциации. Таким образом, возникает предположение, что рост энтропии может сопровождаться упорядочением, что противоречит выводам, непосредственно вытекающим из второго закона термодинамики. Обнаружилась неоднозначность интерпретации «энтропии». Учитывая тот факт, что в настоящее время этот термин широко применяется в описании динамики не только физических, но и социальных процессов, обратимся к истории понятия «энтропия».
Функция энтропии была введена в науку Р.Клаузиусом в 1854 году. Энтропия характеризовала свойства макроскопической системы в условиях покоя или равновесия применительно к обратимым (идеальным) процессам. Распространение концепции Клаузиуса на необратимые процессы привело к заключению, что в необратимых взаимодействиях (свойственных макросистемам) энтропия возрастает.
Само слово обозначало процесс трансформации энергии: «тропе» (греч. «превращение»), «эн» — указание на родственность с понятием «энергия». Представление об энтропии эволюционировало вместе с представлением об энергии. В физическом отношении энергия есть общая мера различных процессов и видов взаимодействия, т.е. энергия — та функция, которая позволяет измерять различные физические формы движения и взаимодействия единой мерой. Отсюда — по аналогии — возникло определение энтропии как меры «беспорядка», «дезорганизации» физической системы, а негэнтропии — как меры организации.
В процессе анализа энтропийных процессов, имеющих место внутри конкретно-локализованной сложившейся системы, складывается представление, что дезорганизацию в этом смысле можно рассматривать как нарастание внутренней или «текущей» энтропии. По образному выражению Г.Ферстера, это тот «внутренний демон», который выполняет определенную позитивную функцию для системы, допуская в нее только те элементы, состояние которых подчиняется условиям, обеспечивающим, по меньшей мере, постоянство внутренней энтропии («внутренний демон» противостоит «демону внешнему» — максимальной энтропии, существующей за границами системы). Внутренняя энтропия явно или латентно присутствует в каждой системе, ведь сам по себе организационный процесс предполагает соединение и взаимодействие противоположностей, благодаря которым система является жизнеспособной — гибкой, изменчивой, адаптивной.
Эта динамика осуществляется за счет того, что живая система всегда открыта по отношению к природной среде, к которой она вынуждена приспосабливаться. Ключевым понятием для объяснения природы самоусложняющейся эволюции стало понятие «негэнтропия» (или «отрицательная энтропия»), введенное в научный оборот Э.Шредингером. Шредингер сформулировал основный «энергетический» принцип развития живых организмов: они могут избегнуть состояния энтропийной смерти только путем постоянного извлечения из окружающей среды отрицательной энтропии. Жизнь есть способ освобождения себя от этой энтропии, которую любой организм вынужден производить, пока он жив.
В 60-70-е гг. энтропийный подход широко применяется для анализа процессов социальной эволюции: К.Бейли «Теория социальной энтропии, М.Форсе «Маловероятностный порядок: энтропия и социальные процессы», проблемы социального неравенства (Дж.Рифкин и Т.Говард), в области искусства (Р.Анхейм), городского планирования (А.Вильсон) и др. В противовес энтропийным тенденциям, влекущих за собой диссипацию энергии и неизбежный распад замкнутой системы, опорным понятием концепции становится термин «негэнтропия». По мнению авторов теории социальной энтропии, более характерное состояние социума — это нестабильность, неравновесность, вызванная в процессе развития социальных систем беспрестанным колебанием между организацией и дезорганизацией, тенденцией к смерти и тенденцией к выживанию. Энтропийная модель социума, где все равны, а материальные блага и социальные возможности равномерно распределены между индивидами, рассматривается как аналог состояния дезорганизации в тепловом хаосе (однородность и разупорядоченность). Это более примитивное состояние системы, в которое она впадает спонтанно, переставая сопротивляться энтропии. Утопические идеи уничтожения социального неравенства рассматриваются в этом контексте как путь к хаосу и энтропийной смерти.
В отличие от концепций организационного (нормативного, гомеостатического) порядка, ключевыми параметрами «негэнтропийного порядка» являются те, которые характеризуют состояние неравновесности, дифференциации, неустойчивости, разнородности. Именно социальная дифференциация, считают авторы (и в этом они поддерживают позиции биологического эволюционизма) обеспечивает эволюцию общества в противовес энтропийной тяге к инертности, усредненности и гомогенности. Но здесь возникает логический парадокс: если социальная однородность и гомогенность — это отсутствие какой бы то ни было социальной иерархии, как объяснить исторически знакомую ситуацию, когда в условиях полной гомогенности системы возникает максимальный иерархический порядок? Очевидно, что ограниченность социальных ресурсов в том случае, если речь идет о системе закрытой, блокирующей открытый взаимообмен с окружающей средой (а это характерно для любого вида тоталитаризма) неизбежно ведет к ужесточению социального порядка. Ключ к решению данной проблемы мы находим в механизме распределения основного ресурса жизнеобеспечения системы и ее способности освоить этот ресурс. В данном случае источник ресурса выступает как негэнтропийный источник, упорядочивающий среду вокруг себя. самоорганизация осуществляется в направлении от исходного центра (максимума концентрации ресурса) навстречу новому неосвоенному ресурсу.
Яркий пример изменения уровня сложности системы в зависимости от изменения ее ресурсной обеспеченности мы находим на уровне поведения простейших биологических организмов. Это биологический процесс образования колоний у коллективных амеб Dictyostelium discoideum, фиксирующий переход от одноклеточной к многоклеточной стадии жизни. Пока пищевого ресурса (бактерий) достаточно, амебы растут и размножаются как одноклеточные организмы, распределяясь в среде однородно. При ограничении питательного ресурса, когда амебы начинают голодать, их поведение кардинально меняется — они начинают сползаться к отдельным клеткам, выполняющим функцию центров агрегации. Такие агрегирующие популяции представляют собой правильные геометрические конструкции — концентрические круги или спиральные волны из движущихся к центру амеб. Центром же этих локализованных круговых структур являются клетки, наиболее интенсивно испускающие во внеклеточную среду специальное вещество, играющее роль своего рода сигнала. Образующиеся многоклеточные колонии амеб начинают вести себя как единый организм, который способен двигаться, мигрировать с целью отыскания более благоприятных условий. Как только такие условия (дополнительный ресурс) обнаружены, многоклеточное тело начинает дифференцироваться, образуя ножку и круглое плодовое тело, содержащее споры. В конечном счете споры рассеиваются в среде обитания и при благоприятных условиях превращаются в новые амебы. Так начинается новый жизненный цикл. Таким образом, при ограничении жизнеобеспечивающего ресурса меняется тип поведения системы: однородные и гомогенные локальные структуры образуют новую целостность, способную к дальнейшей, более сложной дифференциации в процессе освоения нового ресурса. Данная закономерность может послужить теоретическим прообразом моделирования усложняющихся социальных процессов.
Если «энтропия» — мера беспорядка, дезорганизации в системе, какой показатель может быть использовано в качестве меры ее организованности, упорядоченности? Что в мире может противостоять энтропийным процессам? Клод Шеннон (1948г.) ввел понятие информации как меры уменьшения неопределенности, энтропии. В системе значений термина «информация» появилась новая позиция(7):
- совокупность каких-либо сведений, знаний о чем-либо;
- сведения, являющиеся объектом хранения, передачи и переработки;
- совокупность количественных данных, выражаемых при помощи цифр или кривых, графиков и используемых при сборе и обработке каких-либо сведений;
- сведения, сигналы об окружающем мире, которые воспринимают организмы в процессе жизнедеятельности;
- в генетике — совокупность химически закодированных сигналов, передающихся от одного живого объекта другому (от родителей потомкам) или от одних клеток, тканей, органов другим в процессе развития особи;
- в философии — свойство материальных объектов и процессов сохранять и порождать определенное состояние, которое в различных вещественно-энергетических формах может быть передано от одного объекта другому;
- в математике, кибернетике — количественная мера устранения энтропии (неопределенности), мера организации системы (Седов Е.Одна формула и весь мир).
Соотношение информации и энтропии системы было проанализировано Л.Сциллардом и Л.Бриллюэном. Действие информации, в противоположность энтропии, выражается в тенденции к увеличению упорядоченности и уменьшению неопределенности.
Концепция Шеннона позволила ему построить фундаментальную теорию, которая получила широкое признание, большое практическое применение и продолжает интенсивно развиваться.
Можно предположить, что негэнтропийный механизм имманентно присущ природе как системе сложной организации уже на первичном уровне взаимодействия ее компонентов. Взаимодействие можно рассматривать как элементарный информационный акт. М.Ю.Осипов представляет этот процесс следующим образом: «Взаимодействуя, частицы влияют друг на друга, т.е. воздействуют, воспринимают и взаимно приспосабливаются. Между ними осуществляется отношение информации (ин-формации, т.е. действия по образованию)…Организация — процесс энерго-информационный.. Энергия продуцирует информацию, информация направляет энергию… «Энергия-информация» есть материальный механизм организации материи»
Под влиянием идей информационно — энтропийного подхода в отечественной научной литературе появился ряд монографий, в которых была предпринята попытка исследования социальных процессов с этих методологических позиций (П.Шамбадаль, А.М. и И.М. Ягл, Е.В.Котова, В.И.Самохвалова, А.С.Ахиезер, Е.А.Седов). Например, Е.Седов предлагает оригинальную модель энтропийных колебаний (преобразований) в динамике общества.
В последних методологических работах понятия организации и информации все больше сближаются. При этом информация выступает в двух основных функциях: пассивной — как отражение организованности / дезорганизованности систем и активной — как средство организации / дезорганизации систем. Однако напомним, что сам Шеннон высказывал скептическое отношение по поводу широкого использования теории информации в разных областях знания на основе весьма поверхностных аналогий: «Очень редко удается открыть сразу несколько тайн природы одним и тем же ключом». Н.Винер также предостерегал от попытки сведения информации к веществу и энергии. Исследуя взаимодействие информационных и энергетических процессов, М.И.Сетров подчеркивает: «Любое воздействие одной системы на другую, или взаимодействие между ними всегда есть только обмен веществом и энергией. Информации как некой самостоятельной «реалии», способной наряду с веществом и энергией воздействовать на материальные системы, не существует… Информация — это отношение качественного и количественного соответствия между энергией воздействия и энергией отражения».
Действительно, «упорядоченность» и «организованность» — более емкие понятия для системы, и информацию нельзя рассматривать как единственную существенную характеристику организации (как это происходит в случае их отождествления), но, тем не менее, это характеристика, весьма важная для нашего исследования.
Любая система, если она не стремится к разрушению, реализует одновременно две значимые для системы в целом функции: передачи (трансляции) уже накопленной информации и накопление новой информации, приспособления на этой основе к меняющейся ситуации. Понижение объема информации вызывает рост энтропии. В то же время и «избыточная» информация, как это ни парадоксально, стимулирует возрастание неопределенности: в том случае, когда система не в состоянии структурировать ее. Поэтому представляется целесообразным выделить анализ информационных процессов как особый аспект организации систем, который является связующим звеном между ее динамической и регуляционной сторонами.
Таким образом, как мы стремились показать, явления порядка и беспорядка не встречаются в чистом виде, а находятся в неразрывном единстве, и в любом беспорядке есть элементы порядка — если не нынешнего, то будущего. В этом тайна механизма упорядочения материального мира — в бесконечном переходе (взаимопереходе) порядка и беспорядка. Порядок — то звено между старым и новым, низшим и высшим, которое утверждается как результат борьбы между движением к целостности и тенденцией к хаосу. Дезорганизация, характеризуемая нарастанием энтропии (беспорядка) в системе, асимметричностью структуры и нарушением равновесия, — необходимый момент становления и развития организации любого типа.
Безусловно, природные и социальные процессы имеют специфические отличия. В противоположность био-отношениям, предложенным человеку природой, социо-отношения — это сознательно поддерживаемые отношения. Человеческое общество, словами Ф.Г.Гиддингса, есть «отчасти создание бессознательной эволюции, отчасти результат сознательного плана», и законы функционирования человеческих организаций не могут быть сведены к биологическим. Организация «социальной материи» более сложна, чем организм. Но коренной качественный переход, отделяющий одну форму движения материи от другой, — подчеркиваем — не означает их разрыва. Изучение человеческих обществ и происходящих в них явлений и процессов начинается с изучения основных условий, в которых они возникают и которые определяют их «жизнь».
Понятие «социум»
На наш взгляд, взаимодействие в системе «человек — общество — природа» приобретает сегодня, в канун XXI века, новый характер и новое измерение. Причиной этого является нарастание глобальных проблем, угроза опасности, которые естественным образом подвигают человека к осмыслению своего назначения и места в этом мире, осознанию хрупкости и уникальности человеческой цивилизации, поиску путей согласного и гармоничного существования в единении с Природой и Космосом. Такой подход характерен в целом для русской культурно-философской традиции, рассматривающей эволюцию социума как органическую часть природно-космических процессов (В.И.Вернадский, Н.Ф.Федоров, К.Э.Циолковский, А.Л.Чижевский). Именно в последние годы в языке социальной науки утверждается понятие «социум», которое, в отличие от понятия «общество», традиционно четко отделяющего социальную материю от материального универсума, делает смысловой акцент на понимании их органического единства. Иначе говоря, социум — это не совокупность каких-либо неизменно, жестко фиксированных элементов, а среда свободного становления, встречное движение социального и естественного, биологического, открытая система, взаимодействующая с внешней средой и другими социальными субсистемами. Это многомерное сложное системное образование, структура которого включает в себя компоненты, качественно различные по своей природе и свойствам: «вещного, процессуального, идейного и человеческого порядков». Человек, как «элементарная частица социума», являясь творением природы, сам несет в себе ее творческое начало, преобразуя социальную среду, конструируя формы общежития.
Нам представляется интересным предложение В.Г.Немировского рассматривать социум в виде сложной иерархической системы, состоящей из трех уровней: вещественно — энергетического, функционально — организационного и информационного. Целостность социума как социальной метасистемы обеспечива-ется совокупностью свойств и отношений, существующих между названными компонентами, при этом важным фактором выступает культура, традиции, накопленный человеческий опыт — » синтез коллективных представлений», говоря словами Э.Дюркгейма.
Социальный порядок, сложившийся в социуме, не случаен. Представляя собой продукт многовекового приспособления человечества к среде обитания и индивидов друг к другу, он является гарантом относительно устойчивого, равновесного состояния социума как целостной системы. Очевидно, это равновесие всегда изменчиво и неустойчиво, однако существуют четкие границы его устойчивости, и они должны быть сохранены, чтобы общественная жизнь могла способствовать удовлетворению индивидуальных и общественных потребностей. Если этот оптимум неустойчивости окажется превзойденным, появится комплекс явлений социальной дезорганизациии. Инициирующим фактором дезорганизации социального порядка в социуме может стать внешнее воздействие среды (глобальные проблемы человечества) или же несовершенство внутренней организации социума.
В социальном знании проблема «социального равновесия» является частью вопроса о специфике процессов развития и направленности социальной эволюции.
Направленность социальной эволюции
Процесс развития отличен от простой смены состояний, его основное содержание составляют достаточно существенные изменения в строении объекта и формах его жизни. Момент дезорганизации присутствует во всех преобразованиях, хотя и в различной степени. Социальные изменения могут быть осознанные и неосознанные, планомерные и непредвиденные, насильственные и добровольные, организационные и стихийные, обратимые и необратимые, внутренние и внешние и т.п. Основные типы причин социальных изменений:
- Природные причины — истощение ресурсов, загрязнение среды обитания, катаклизмы.
- Демографические причины — колебания численности населения, перенаселенность, миграция, процесс смены поколений.
- Изменения в сфере культуры, экономики, научно-технический прогресс.
- Социально-политические причины — конфликты, войны, революции, реформы.
- Социально-психологические причины — привыкание, насыщение, жажда новизны, рост агрессивности и т.д.
В любом случае, реорганизация социальной системы — это процесс поисков новых принципов упорядочения изменившихся компонентов, изменение качества социального порядка.
Специфика социальной эволюции связана с необходимостью сочетать и одновременно осуществлять две задачи: осваивать нововведения и сохранять некоторую устойчивость, равновесие.
В социальной науке всегда существовал интерес к этим двум жизненноважным потребностям социальной системы, которые О.Конт зафиксировал в качестве законов «статики и динамики». Не случайно, «социальную статику» Конта называют теорией общественного порядка, организации, гармонии в обществе. Аналогично законам ньютоновской механики, Конт сделал попытку обозначить принципы, позволяющие обществу сохранять свое равновесие и стабильность /»принцип инерции», «действия и реакции», «принцип усилий» и т.д./. «Социальная динамика» — напротив, — учение о прогрессе, который, согласно Конту, не равнозначен совершенствованию, но всегда означает развитие по восходящей линии.
Социальное развитие (по аналогии развития природных систем) рассматривается как поэтапное нарастание социальной дифференциации и усложнение организационных форм. У О.Конта эта закономерность проявляется в последовательной смене менее развитых состояний общества более развитыми: теологическое состояние, которому соответствует культ сверхъестественных сил, доминирование военного образа жизни, институт рабства; метафизическое состояние, когда люди заменяют богов абстрактными причинами и сущностями, а в политической жизни преобладают идеи суверенитета, узаконенного права; позитивное состояние, когда люди обращаются к законам, основанным на очевидности и эксперименте. Таким образом, показателем социальной эволюции, по Конту, является усложнение и расширение методов получения знаний общества о самом себе, а решающим фактором эволюционного процесса является духовное развитие человечества.
У Э.Дюркгейма традиционные и современные типы обществ различаются характером социальных связей, которые создают внутреннюю «солидарность», целостность социальной системы. «Механическая солидарность» традиционного» общества основана на неразвитости и сходстве индивидов и их обществ. «Органическая солидарность» современного общества характеризуется разделением труда, кооперацией и взаимодополняемостью большого разнообразия ролей и занятий.
Г.Спенсер обратил внимание на противоречие, заложенное в самом понимании равновесного состояния общества: равновесие может в равной степени выступать и как необходимое условие для нормальной жизнедеятельности общества и как условие, означающее смерть организма. Понимая необходимость эволюционных изменений, Г.Спенсер предложил свою схему эволюционного процесса. Подобно материальному миру и живому организму, общество переходит от однородности и неопределенности неорганизованного состояния к разнородности и определенности состояния организованного. Развитие социальной системы заключается в интеграции и одновременной дифференциации отдельных органов главных систем социального организма (регулятивной, производящей средства для жизни и распределительной), следствием чего является рост числа «социальных структур» и » функций». Естественным пределом всех эволюционных процессов в этом случае оказывается состояние «динамического равновесия», обладающего инерцией самосохранения и способностью адаптации. Иначе накопление дисгармоний, по мнению Спенсера, может привести к распаду ее собственных произведений (иными словами — дезорганизации).
На языке тектологии А.Богданова нарушение динамического (подвижного) равновесия происходит на той стадии развития комплекса, когда дифференциация элементов системы развилась до определенного предела, и произошло нарушение «тектологических границ» системы, разрыв социальной ткани и «беспорядочное смешение элементов социального целого». Дезорганизующий момент в данном случае перевешивает силу дополнительных связей и ведет к изменению организационной формы целого. Результатом должно явиться или преобразование структуры, или простой распад.
Характеризуя процессы социального развития, подчеркнем: все они имеют способность обращаться в свои противоположности по сути, и порой трудно оценить характер социальных изменений. Развитие всегда единство прогрессивных и регрессивных преобразований, хотя соотношение этих разнонаправленных процессов на различных этапах эволюции системы существенно меняется. Напомним положение Ф.Энгельса: прогресс всякой материальной формы есть в то же время и регресс, поскольку он закрепляет одностороннее развитие и исключает возможность развития во многих других направлениях.
Прогрессивное развитие характеризуется процессами роста, увеличивающейся дифференциацией и улучшающимися способностями формирования и функционирования системы. «Если это изменение приводит к исчезновению и обеднению составных элементов системы и отношений между ними, — пишет Я.Щепаньский, — речь идет о регрессе». Однако упрощение (рационализация и унификация) может выступать и как средство прогрессивных изменений. Р.Арон полагает, что о прогрессе можно говорить «в строго позитивном духе» лишь в случае с отдельно взятыми сферами общественной жизни — там, где развитие представляет собой «постепенное количественное прибавление результатов деятельности», идущее на благо человеку. В конечном счете, как нам представляется, именно социальное самочувствие является основным показателем, позволяющим оценить характер текущих изменений, происходящих в обществе.
Таким образом, в сложную структуру детерминации развития включается и диалектическое противоречивое взаимодействие двух основных внутренних тенденций развивающейся системы: тенденции к устойчивости, к сохранению и воспроизведению уже сложившейся системы и тенденции к преобразованию, качественному изменению. Принцип развития отнюдь не исключает, но предполагает принцип гомеостатического регулирования. Без подобной компенсаторной системы защиты такие сложные системы не могут быть целостными, направленными и превратились бы в элементы энтропийного рассеивания под влиянием комплекса множества случайных воздействий. Кроме того, гомеостазис обеспечивает системе не только способность отражать внешние воздействия среды, но также и возможность сохранения и накопления полезных следов этих воздействий в структуре объекта, что позволяет повышать уровень организации плавно, без «коренных ломок» и революционных скачков. Как показывает отечественный исторический опыт, революционные преобразования в большей степени разрушительны, чем созидательны для общества. В то же время, на исторической памяти множество примеров эволюционного перехода ряда стран на качественно иной уровень социально-экономического развития.